Дождливое не люблю

Я про дождь. Не люблю его.

Как-то ехал я на встречу и предвкушал удовольствие. Переговоры назревали неприятные, но меня это радовало и даже возбуждало. Всё было против меня, но я прекрасно понимал, как буду управлять ситуацией и людьми на этой встрече. Представлял, как и что они будут говорить, а я буду отвечать. Или не буду отвечать, а просто промолчу и собью этим с толку. Воображал, как столкну противников друг с другом, обнажив противоречивость их позиций и заявлений, расковыряю то, что они пытаются не замечать в своих отношениях. Позволю им напасть на меня, выпустить пар, показать мне свои раны, на которые я буду маленькими порциями сыпать соль и перец по вкусу, а уже вечером отмечать победу, солить и перчить хороший стейк, запивая достойным мерло.

Приехал я в офис оппонентов, который располагался в одном из обветшалых зданий в районе Пушкинской. Непрактичное пижонство снимать офисы в таких местах. Парковки нет, лифта нет. Поднялся по лестнице. Началось, как я предполагал. Их было трое. Три потухших мушкетёра. Три метиса пьющего Атоса и толстого Портоса. Тридцатый А на уроке жизни. Ну, ребята, удивите, заставьте меня делать первый ход. Идиоты. Начали наезжать наперебой. Что же, помолчу виновато. Может ещё в угол встать? Чтобы быстрее начали жалеть. Уж очень хочется на дачу и жарить рибай. Так, вот пошли противоречия. Надо обратить их внимание на это вежливым уточнением. Теперь поспорьте друг с другом. Боже, какие клоуны. Они уже начинают верить, что сами во всём виноваты. Что ж, тут я помогу уверовать и покаяться. Ладно, пора заканчивать. Попрошу, пожалуй, больше, чем было бы очень нагло. Что? Они согласны! Впрочем, я другого не ожидал. На этой мажорной ноте можно уходить, чтобы не заразиться от них слабоумием и инфантильностью. Сказал, что у меня срочное дело, если нет возражений, то я прощаюсь. Они возражали и улыбались примирительно. Ой, только не надо мне в друзья набиваться. Начинался дождь. «Куда вы в такую погоду? Мы и чаю даже вам не предложили», — заботливо сокрушались неудачники. Куда, куда, поеду в хороший дом пить дорогое вино, а не чай в пакетиках в вашем ветхом офисе. «Ничего, у меня есть зонт, да и машина недалеко,»- соврал я. Зонта у меня не было, да и припарковался я за километр. Валить, валить от этих пораженцев. Пристойного вида секретарша проводила меня до двери.

Я стоял в подъезде их дома и не решался выйти на улицу. Дождь шёл сильный, казалось, что он вытеснил воздух. Стена дождя. Как не вовремя. Никакого желания тут задерживаться у меня не было. Что-то коснулось моей ноги. Чёрт, котёнок. Откуда он тут. Дрожит. Совсем малыш бессмысленный. Так тут коробка с котятами под козырьком подъезда. Ливень косыми струями добрался до них. Картон размок и котята начали выползать. Облепили меня, бестолковые и мокрющие. Видимо, понравилась шерсть моих итальянских брюк. Загнул аккуратно в стороны, они все гурьбой за мной. Что же делать с этими дурачками? Мяукают так жалобно и жмутся к ноге. Я выправил рубашку из брюк, чтобы сделать из неё подобие подола. Положил аккуратно шесть мокрых грязных комочков, чувствуя как намокает рубашка и шевелятся малыши, как будто стремясь прижаться к моему животу. На секунду задумался. Что за бред? Котята? Я — спаситель котиков. И никого рядом. Куда их девать-то? Я поднялся в офис к моим недавним оппонентам. Дверь открыла удивлённая секретарша, напряжённо улыбнулась: «Ой, какие маленькие». Один из «мушкетёров» вышел в коридор из кабинета. «Ребят, тут котят бросили, давайте поможем?» — сказал я. Офис быстро превратился в пункт помощи котятам. Кто-то брал их из моего подола, кто-то доставал тарелки и наливал в них молоко, припасённое для любителей капучино, кто-то принёс полотенца, чтобы вытереть и согреть малышей.

Заботливая секретарша предложила повести меня в туалет, чтобы феном высушить рубашку. «Как-то неловко мне. Пойду, извините», — сказал я. «Я всё же настаиваю», — секретарша дружелюбно взяла меня под руку и повела с собой в туалет. Я повиновался. Девушка повесила мою рубашку на стул и начала сушить её феном. Я стоял сзади и чувствовал себя нелепо. Ещё десять минут назад я разгромил этих недотёп, а сейчас стою в их туалете полуголый. Надо было сразу уходить. Котята расслабили, но эта мадам подход имеет, умеет вызывать доверие. Так уверенно и без прелюдий взяла, отвела в туалет и раздела. Интересно, она по долгу службы или собственному желанию. Как-то удивлённо один из мушкетёров ухмыльнулся, когда она повела меня сушиться. Девушка, впрочем, была хороша собой, ухоженная и аппетитная. Она досушила мою рубашку, выключила фен и рассматривала грязные разводы на ткани. «Как вас зовут», спросил я. «Рита», — ответила она, не оборачиваясь. Я подошёл ближе и положил руку ей на спину, почувствовал упругое тело под белой блузкой. Она вопросительно посмотрела на меня. «У вас там мокрое пятно, давайте я посушу», — пошутил я. Рита повернулась ко мне. На её милом лице читался вопрос: «Что это было?» Сдержанное возмущение неожиданно сделало её ещё привлекательней. Я растерялся на мгновение. Абсурдность ситуации просила увеличить ставки. Я обнял Риту и стал целовать. Она тактично отстранилась и рассмеялась. «Не самое удачная идея»,- сказала она. Что же, возможно, это было глупо. Не удержался. «Да. Извините», — промямлил я. Рита засмеялась и продолжала с любопытством и вызовом рассматривать меня. «Не извиняю», — сказала она. Чёрт, надо заканчивать эту комедию. Я сделал шаг в сторону стула, на котором висела моя рубашка. Мне показалось, что Рита качнулась ко мне, как будто стремясь снова оказаться ближе. А дальше произошло неожиданное. Рита оттолкнула стул, руками порвала на себе блузку и громко закричала: «Нет, не надо, отпустите». Пуговицы запрыгали по кафелю. Я застыл в недоумении и тревоге. В тот же миг дверь туалета открылась и в него суетливо вошли два человека. Полицейский в форме и женщина в плаще. «Так. Что тут у вас случилось?», — наигранно спросил мужчина. Женщина в плаще презрительно разглядывала меня. «Вот, он на меня набросился, пытался изнасиловать», — заявила Рита, запахивая разорванную блузку. «Вот, как?»- туман в голове начал рассеиваться. «Так, хорошо мы рядом оказались», — фальшиво прозвучал полицейский. «Ну, вам, Рита, в театральный надо, на сцену, а не в туалетах такие акты разыгрывать», — сказал я, стараясь сохранять спокойствие. «Да и внешние данные тоже отличные», — добавил, понимая, что оставаясь спокойным и разговорчивым я смогу контролировать ситуацию и сломаю спектакль, поставленный лишь для оказания психологического давления, уж больно нелепы эти внезапные свидетели и обвинители. Повисла пауза. «Рита, вы не могли бы отдать мне рубашку, которую вы с меня сняли и любезно высушили?» — попросил я девушку. Она стояла, вопросительно посматривая на полицейского. Потом всё же протянула мне рубашку, не глядя в глаза. «Благодарю, я вижу вам уже стыдно», — сказал я. «Так, гражданин, давайте вы подождёте в коридоре, пока пострадавшая даст показания и напишет заявление», — пробурчал полицейский. «Пока пострадавшая сделает пострадавшим меня», — скаламбурил я и вышел из туалета.

Я злюсь. Я ненавижу себя за глупость, слабость и неуверенность. Зачем мне понадобилась эта Рита, кто-нибудь знает? Какие варианты? Наполнить себя цинизмом после того как разбавил его кошачьей сентиментальностью? Да, немного хотелось спрятать эту мяукающую уязвимость. Но не кажется ли вам, что я излишне переживаю из-за того, что подумают другие? Пусть думают, говорят, сплетничают, а я буду мяукать и рычать, кусать и лизать. Плевать на всех. Но есть ведь и другой мотив. Трахнуть секретаршу конкурентов в туалете их офиса, чтобы уничтожить и разгромить врага. Разорить и унизить. Насладиться варварством. И это очень кинематографично. Даже слишком. И поэтому глупо и инфантильно. Где вы видели девушек, готовых к сексу в туалете на работе с незнакомым посетителем? Правильно. Только в своём воображении. Все девушки в ожидании большой любви, а не быстрого секса в туалете с незнакомцем. Особенно вот такие послушницы в белых блузках и чёрных юбках. Может ли большая любовь начаться с секса в офисном туалете при первой встрече? С точки зрения мужчины — да, всё начинается с секса, но девушки верят, что принцы не так являются. У мужчины интерес к отношениям начинается с желания близости. А женщины всегда страдают завышенными ожиданиями. Собираются на первое свидание с малознакомым парнем и думают о том, большая эта будет любовь или нет, когда и какая будет свадьба, платье, сколько детей. Завышенные ожидания, которые отлично занижает алкоголь. Три-четыре коктейля и принцем становится самый решительный кто угодно, оказавшийся рядом. А потом стыдно и неловко. Вот и мне сейчас досадно. Потому что мушкетёры щёлкнули меня по носу, просчитали. Потому что с Ритой начал игру, которую нельзя выиграть. Подождите, мог ведь выиграть. Почему нет? Рите было приятно, когда я её поцеловал. Я ей понравился. Она стала игривой, а я внезапно безразличным. Вот где ошибка. Оскорбил, быстро оттолкнул. Надо быть последовательным, не так ли? Поцеловать, а после игнорировать нельзя. Для девушки быть обманутой, отброшенной, это больно. Надо было извиниться и сказать, что очарован, не смог сдержать порыв. Попросить о свидании. И да, тогда я бы сломал их тайный план, тогда она бы перешла на мою сторону. Она бы не стала играть жертву. Выбрала бы женское счастье. Мнимое, конечно, но женщины слишком верят словам. Наговорил бы ей признаний. Эх, если бы я почувствовал западню, так бы и сделал. Глупо попался в их сети. Или громко сказано? Не сети, а крючок. Крючочек, пожалуй, маловат для такой рыбки. Но, надо отдать должное. Спектакль разыграли по ролям. Рита в роли соблазнительницы и пострадавшей, подкормленный участковый и бабка из «Жилищника» в роли пугал. Все на месте. Неужели они это всё заранее спланировали? Тогда и котят они подбросили? Котята разбегаются, я их собираю в охапку, пачкаюсь, поднимаюсь в офис, раздеваюсь, Рита кричит и рвёт на себе символ корпоративного целомудрия — белую блузку. Как-то слишком умно для этих клоунов. Рита, участковый, бабка, котята. Специальная операция. Нет, просто я — дурак. Свою роль в их постановке сыграл беспрекословно и даже дополнил сценарий настоящими приставаниями к Рите. Ирония в том, что я бы выиграл, если бы приставал убедительней. Впрочем, это теперь не имеет значения. Интересно, ради чего они устроили эту комедию. Послушаю требования. Пусть думают, что я на всё готов.

Я вышел из туалета в коридор. Два мушкетёра понуро стояли и бегло осматривали стены и пол, стараясь не встречаться со мной взглядами. «Вы что, тут ремонт собрались делать?», — пошутил я, но они в ответ предложили пройти в переговорную. Ладно, хорошо, давайте в переговорную. Пока говорят, подготовлю текст для Пал Иваныча. Достал смартфон, незаметно открыл мессенджер Signal и набрал: «Павел Иванович, приветствую. У меня проблема. Против меня инсценировка попытки изнасилования секретарши конкурентов у них в офисе. С их стороны — секретарша, участковый и сотрудница «жилищник». Тверская 19». Я набрал текст, но отправлять не стал. Время ещё есть. Павел Иванович своё дело хорошо знает, его управление рядом, кавалерия быстро прискачет, но уж больно он дорогой. Подумал об этом и исправил начало сообщения на «Дорогой Павел Иванович». Может сделает скидку за вежливость. Или, наооборот, придумает повышающий коэффициент. Постараюсь всё же без него справиться. Не буду отвлекать дорогого Павла Ивановича от важных дел на такие пустяки.

Мушкетёры тем временем ожидаемо предложили сделку: откатить назад наши договоренности и докатить до уровня моего временного разорения в обмен на то, что они убедят Риту не заявлять на меня в полицию. Играю растерянного, взволнованного и ничего непонимающего. Попросил мушкетёров на бумаге изложить требования. Один из них написал, передал мне. Ослы они всё-таки жалкие. Продолжаю выглядеть встревоженным. Сказал, что хочу со всем разобраться и планирую вызвать полицию. Они нахмурились. «Простите, но я не склонен доверять вашему участковому. Предлагаю вызвать специалистов из главного управления полиции, они разберутся была ли попытка изнасилования, а также подтвердят факт вымогательства и разберутся в том, на каких условиях в вымогательстве участвует Рита, участковый и тётя из «жилищника». Пожалуй, только с котятами не будут разбираться». Мушкетёры побледнели и глупо спросили: «Какое вымогательство?» Я показал на бумагу с условиями, которую они мне передали: «Так вот, вы же тут всё написали. Я не берусь утверждать, конечно, просто хочу разобраться». Мушкетеры взялись кричать на меня, но по тону угадывалось, что это последняя атака. «Я не хочу устраивать вам неприятности, поэтому предлагаю перемотать наши отношения на тот момент, когда мы первый раз сегодня попрощались. Вы сейчас зовёте сюда участкового, тётку и Риту. Благодарите их за участие в дружеском розыгрыше и объясняете, что это дурацкая шутка», — сказал я твёрдо. Мушкетёры переглянулись. «И Риту я забираю с собой», — добавил я. Они потускнели и готовились возразить. «Это шутка, тоже дурацкая. Риту я оставлю вам, но, думаю, что она после этого странного задания, от вас сбежит», — примирительно сказал я, радуясь тому, что сэкономил на Пал Иваныче.

Когда всё закончилось, я вышел из подъезда несвежего дома на Тверской и вспомнил про котят. «Кто же их подложил так ловко?» Огляделся по сторонам. Одинокий дворник разгонял лужи по асфальту громоздкой метлой. Мужчина лет сорока, внешне интеллигентный, скорее дворник по недоразумению или по убеждению. Я подошёл ближе. Он продолжал мести, делая вид, что не обращает на меня внимания. Я приблизился настолько, что метла задела бы мои ноги. Он остановился, опёрся на метлу, но смотрел в сторону. Что-то знакомое показалось мне в его профиле. Проживание меняет внешность людей по-разному. С этим парнем оно поиграло и в основное время, и в дополнительное, и в серию пенальти. Выглядел он так, что все таймы заканчивались не в его пользу. Всё же я узнал в этом печальном человеке с метлой своего однокласснику Данилу. Да, мы учились в одной школе и даже дружили когда-то. Гуляли, влюблялись, мечтали. Много было интересного общего. После школы виделись всего два раза. Первый раз на дне рождении одного знакомого. Тогда Данила озадачил меня своей обидой. Нет, не на меня, хотя, казалось, что на меня тоже был готов неотложно обозлиться, только искал повода. Он был уязвлён и раздосадован абсолютно всем и всеми, с кем имел дела или отношения. Я помню этот неприятный и мутный осадок от беседы с ним. Я буквально задыхался от его неудовлетворенности. Хотелось выбежать на улицу и вдохнуть свежего воздуха. Приехав домой я встал под душ, физически чувствуя как смываю его едкую желчь, его придуманное несчастье. Тогда я понял, что болезненная реакция на его нытьё случилась со мной потому, что я пытался отнестись к нему по-дружески, проявить эмпатию. С того раза я старался игнорировать Данилу и избегать контактов с ним. Мне это удавалось, но однажды под новый год он приехал ко мне а офис и после ханжеских упрёков в моём благополучии и эгоизме попросил взаймы на новогодний подарок детям. Я естественно отказал. Я сказал, что не даю в долг никому, а также не вижу нужды в том, чтобы покупать дорогие подарки детям, если нет денег. Он немедленно обиделся, пытался что-то проповедовать на тему добра, зла и несправедливости, но я был глух и спешно уехал из офиса, оставив ноющего Данилу на моего помощника, не имеющего с ним общих воспоминаний и способного спокойно выслушивать любой набор его слов. И вот теперь я увидел своего бывшего школьного друга во дворе дома, где меня пытались шантажировать и что-то мне подсказывало, что он тоже в этом участвовал. Нет, ну, в эпизоде, конечно. По тусклости внешности он сгодился бы на роль четвёртого мушкетёра, но по роли в этом заговоре едва ли тянул даже на господина Бонасье.

Данила, почему котята? — спросил я из странного любопытства.
Ух, ты, узнал старого друга, — обиженно хмыкнул он, — А помнишь, ты был влюблён в восьмом классе в Дашу, а она в тебя нет? Помнишь? Ты подарил ей котёнка, а она отдала его другому парню, который к ней в гости припёрся. А он этого котёнка замучал до смерти просто ради забавы и выбросил. Просто замучал твоего котёнка. Ты узнал об этом, пришёл ко мне и проплакал весь вечер. Помнишь?
Вот как. Вспомнил, да. Ну, молодец. Просчитал меня как спасителя котят. Всё сработало. Ну, не всё конечно, но твоя роль хорошо сыграна. Я котят подобрал, отнёс в офис к твоим друзьям, молодец, — ответил я, намереваясь поскорей покинуть это место.
Не друзья они мне. У меня нет друзей. Но и в этот раз ты не спас котят. От них на Тверской шесть мокрых пятен в лучшем случае. Пока тебя прессовали в офисе, я их забрал и по одному аккуратно так под колёса машинкам покидал, — сказал Данила с ухмылкой.

Я смотрел на своего бывшего школьного друга. Озлобленный неудачник, ненавидящий жизнь, только что убивший беззащитных котят, лишь для того, чтобы сделать мне неприятно, сделать больно, напомнить про безответную любовь. Ожесточённые слабак, способный лишь на то, чтобы расправиться с беззащитными доверчивыми котятами.

Я отвернулся и пошёл прочь. Дождь закончился. Улица наполнялась людьми, которые улыбаясь обходили огромные лужи. Я шёл не останавливаясь, стараясь не смотреть на проезжую часть и не плакать.

Я хотел скорее сесть в машину, приехать на дачу, пожарить рибай и выпить вина.