новогодняя

Он с детства любил конец года. Чувствовалось приближение праздника, а взрослые вспоминали и удивлялись тому, как много всего произошло в завершающемся году. Он любил смотреть выпуски новостей, программу «Время» в конце года, где так интересно и поражающе напоминали, какой важный уходит год, как много было событий, кто из известных людей умер, кто побывал в космосе и вернулся, сколько новых людей родилось, что решила партия, что стряслось в других странах. Вся эта информация отрывочно звучавшая по телевизору в течении года, сказанная как нечто цельное, объединённое одним уходящим годом, ошеломляла. Она производила впечатление и давала ощущение скорости жизни, двигающейся по дороге без начала и конца, но с одним началом и одним концом для каждого отдельного человека. Было ясно, что те события, которые произошли в уходящем году, больше никогда не произойдут, те люди, которые умерли, больше не умрут, те многочисленные и пока безликие родившиеся младенцы, больше не родятся, все остается в прошлом. Будет новый год, другой. Новый год казался маленьким, неопытным и смешным, по сравнению, со старым, таким богатым на события, прожившим своё и познавшим, что такое жизнь. Новый этого не знал. Он всегда мило начинался с подсвеченной гирляндами ёлки, подарков, Оливье, взрослых, забавно верящих, что новый будет определённо лучше старого, конкретизирующих это в записочках, сжигаемых и выпиваемых вместе с шампанским. 

Потом он вырос, но итоговые выпуски новостей в конце каждого уходящего года продолжали завораживать его. Тасующие в колоде вечности карты с событиями, людьми, решениями, временем, этот непрерываемый никаким 1 января процесс, всегда будто останавливался в конце года и казалось, что в это время не должно происходить ничего значимого, что всё уже произошло, для этого было 12 месяцев без одной недели, потому что последняя неделя года не для событий, а для подведения итогов.

Прошло школьное время, быстро гонимые желанием взрослого промчались университетские годы, прошло безмятежное ощущение запланированности и предсказуемости будущего. Ему всё чаще приходило на ум, что те события о которых красиво и громко рассказывают по телевидению происходят и с ним. Может быть не теже самые о которых говорят по телевизору и все остальные люди, а другие события, но они определённо происходят. Убеждение в том, что всё главное будет в будущем сменилось пониманием того, что часть жизни прошла и её не вернуть. Цинизм чередовался с сентиментальностью. Привычка оглядываться и вспоминать, что произошло в его собственной жизни незаметно вытеснила интерес к общим «телевизионным» итогам года. Были просто хорошо и ровно прожитые годы, когда работа, любовь и друзья гармонично делали его счастливым и довольным. Были очень хорошие годы, когда работа, любовь и друзья по отдельности 
каждые поднимали его так высоко, что захватывало дух, как на американских горках, когда напряжённый дух предательски шептал: «А вдруг упадём?». Были годы, когда он падал, не придавая этому большого значения, мол, это всё.случайность и не про него, Он даже не вспоминал об этом в конце года, не придавал значения неудачам, смотря только вперёд.

Потом декабрь перестал быть для него малозначащим месяцем подведения итогов года. подарив ему два рождения и прибив двумя смертями близких людей. Рождения дали ему новое понимание этого вечного тасования карт с людьми, событиями и решениями, он понял, что он теперь не имеет права быть один. 
Две смерти впервые поставили его на край бездны, заставили почувствовать несчастным и беззащитным, обернуться назад и в первый раз захотеть вернуться в старый год, когда все ещё были живы. Вернуться за стол на старой даче, выпить и пошутить вместе с родителями и их друзьями. Он тогда понял цену этого списка ушедших в течение года людей. Дикость и несправедливость потери близких. Страшное осознание собственной беспомощности. Потребность в наслаждении каждой текущей минутой жизни. Это был год или два, деловые неудачи ещё больше добивали, делая этот год или два похожим на экзамен спецназовца, когда ты бежишь и ползёшь по всякому говну, пытаясь отстреливаться из промокшего насквозь автомата, потом десять минут получаешь по морде и другим местам от свежего и более опытного мерзавца, а в результате тебе говорят, что экзамен ты не прошёл, то есть жив остался, пострадал сильно, потерял очень много, но экзамен не сдал. Этот год показался ему длиною в жизнь. Год длиною в жизнь, потому что много потерь, неудач и мало сил, чтобы это преодолеть. Внешнее давление в разы превосходит внутреннее, сжимает и плющит. В этот год или два не хотелось оглядываться и подводить итоги.

Внешний мир давил на внутренний, внутренний победил, то есть он просто признал право внешнего мира на существование, пошёл на мировую, но это была победа, потому что давление внешнего мира прекратилось. Во внешнем мире были знакомые, деньги, бизнес, работа, репутация, враги, государство. Он стал хорошо относиться к внешнему миру: заводил больше знакомых, не думал о деньгах, играл в бизнес, работал только на себя, не беспокоился о репутации, симпатизировал врагам, сочувствовал государству. Иногда внутренний мир соприкасался с внешним: друг оказывался знакомым, а государство не сочувствовало ему. Изменилось и его отношение к течению времени как к тасованию людей, событий и решений. Или разделилось и раздвоилось, что-то происходило во внешнем мире, что-то во внутреннем. 

Когда закончился 2010, он привычно оценил его и решил, что год был интересным и хорошим. Потом он придумал название тому, что происходило в этом году с ним: «лебедь, рак и суки». Лебедь- потому что у него получалось летать. Рак- потому что он иногда пятился назад и трусливо возвращался в комфортное «овощное» прошлое. Суки — это больше для красного словца, потому что на друга, ставшего знакомым, и на государство он не в обиде.